Рост - 19-1-2010 у 23:51
Взято звідси.
_______________________________________________
Достигшие цели
31 декабря 1979 года – за пять минут до наступления Нового, 1980-го года, советский
народ с Новым Годом поздравил лично Генеральный секретарь ЦК КПСС, Председатель
Президиума Верховного Совета СССР Леонид Ильич Брежнев. Это было немного
необычно – последние несколько лет поздравления от его имени читал диктор
Центрального телевидения Игорь Кириллов.
Поначалу ничего странного, однако, в поздравлении не было. Леонид Ильич упомянул о
том, что Советский Союз оказал братскую интернациональную помощь
Демократической Республике Афганистан, отчитался об успехах Союза за прошлый год
в промышленности, сельском хозяйстве и культуре. Сказал о том, что Москва будет
встречать в будущем году Олимпийские игры.
Когда до наступления 1980-го года осталась всего одна минута, Леонид Ильич
посмотрел с экрана на многомиллионный советский народ, сидевший за празднично
накрытыми столами у телевизоров и сказал:
- Как вы помните, товарищи, на 22-м съезде наша партия приняла программу построения
основ коммунистического общества и пообещала, что нынешнее поколение советских
людей будет жить при коммунизме. Не скрою, многие считали, что это обещание
невыполнимо. Но мы, коммунисты, привыкли отвечать за сказанное. И выполнять
обещанное. Так нас учил Владимир Ильич Ленин, так мы и живем. Я хочу вас обрадовать,
дорогие товарищи…
Леонид Ильич сделал паузу, откашлялся:
- С 1 января Нового, 1980-го года, наша страна переходит к коммунизму. Поздравляю вас,
товарищи. Сразу после новогодних праздников Центральный комитет обратится в
Верховный совет СССР с предложением о переименовании нашей страны в Союз
Советских Коммунистических Республик. Ну а пока - с Новым Годом, дорогие
товарищи!
От Львова до Владивостока, от полярных станций на Новой Земле до города Кушка на
юге в стране наступила тишина. По телевизору играл гимн Советского Союза, но
миллионы людей сидели неподвижно у своих телевизоров, забыв даже открыть бутылки
«Советского шампанского». И, если бы эту тишину можно было бы перевести на русский
язык, перевод был бы очень кратким: «ЭТО КАК?!»
4 января 1980 года.
США, штат Виржиния, штаб-квартира ЦРУ в Лэнгли.
- Давно не виделись, Джек! – сказал замдиректора ЦРУ, поднимаясь из-за стола и
протягивая руку Джеку Вайнстоку, вошедшему в его роскошный кабинет.
- Давненько, - согласился Вайнсток. – А ты неплохо устроился, Билл.
- Конгресс пока не обижает. Как у тебя с женой?
- С Айрис? Ну, она решила оставить мне после развода только библиотеку. И кота
Джона. Ее адвокаты роют носом землю.
- Сочувствую. Ну, и мне тут недолго осталось. Новый президент, новые люди.
- И что собираешься делать?
- Отдыхать. Сначала эта история с Ираном, потом Афганистан, теперь вот русские
эти… с ума сошли.
- Да, я уже слышал.
- Собственно, Джек, я тебя за этим и пригласил.
Оба сели в кожаные кресла у окна, замдиректора предложил Вайнстоку контрабандную
кубинскую сигару, сам тоже закурил.
- Что ты обо всем этом думаешь?
- О чем? – решил уточнить Вайнсток.
- О коммунизме в России.
- Бред какой-то. У русских последние несколько лет трудности с обеспечением страны
продовольствием, огромные проблемы с потребительскими товарами. Какая-то
авантюра… или…
- Или?
- Или неясная нам игра. Возможно, начинается некая политическая компания –
связанная со сменой руководства. Одновременно – русские войска в Афганистане.
Может, какая-то связь есть тут. Возможно, они готовятся войти в Иран? Но сейчас еще
рано говорить – необходимо ознакомиться с информацией оттуда.
- Да, - сказал замдиректора. – Знаешь, Джек, вот тут как раз и проблема.
- Какая?
- Все дальнейшее – закрытая информация, – предупредил замдиректора. – В Лэнгли и
Госдепе с 1-го января работают кризисные команды, которые отслеживают информацию
из России. От наших дипломатов, от разведок, перехваты радио- и телепередач,
прослушивания открытых и закрытых телефонных каналов – ну, как полагается.
- И?
- Все как обычно.
- В смысле?
- Никаких изменений.
Вайнсток нахмурился.
- Подожди, что за ерунда. Брежнев четыре дня назад объявил, что русские построили
коммунизм, с первого января у них отменили деньги, перешли к прямому
распределению всех потребительских товаров – и никаких изменений?
Замдиректора словно обрадовался и даже хлопнул себя ладонями по коленям.
- Ты понял! Именно так. Ни разгромленных магазинов, ни волнений, ни демонстраций
владельцев счетов в их сберегательных кассах. Ничего. Тишина.
- А наше посольство в Москве что говорит?
- 1-го января у них все магазины были закрыты, кроме продуктовых. Там раздавали
брошюры – вот эти. Их напечатали несколько десятков миллионов штук. В каких-то
тайных типографиях КГБ.
Замдиректора передал Джеку очень тонкую книжечку в мягкой обложке, на которой
кириллицей было написано:
«МЫ ЖИВЕМ ПРИ КОММУНИЗМЕ!»
- Прислано из России специальным самолетом. Всю ночь переводили, копия уже у
президента.
- И что там?
- Ну, ты русский знаешь, полистай.
Вайнсток полистал.
«… отмена денег… все продукты, товары и услуги распределяются согласно
потребностям…от каждого по способностям, каждому по потребностям… исполнилась
мечта человечества».
- Потребностям? – задумчиво сказал Вайнсток. – Бред какой-то.
- Да. У нас сейчас в Лэнгли самый популярный анекдот: Россия, продуктовый магазин,
на дверях объявление: «Сегодня потребности в колбасе нет».
Джек этот анекдот слышал раньше, но не мог не улыбнуться.
- Непонятно все это.
- Непонятно, - согласился замдиректора ЦРУ. – И именно поэтому я тебя сюда и
пригласил. Джек, ты один из лучших специалистов по России, ты работал с нами еще со
времен Кубинского кризиса – и мы хотим, чтобы ты отправился туда и на месте
разобрался, что же, черт возьми, происходит в этой чертовой России!
И замдиректора со злостью воткнул сигару в пепельницу.
14 января 1980 года.
США, Нью-Йорк, международный аэропорт имени Джона Ф. Кеннеди.
Джек подошел к стойке, над которой было написано: ”AEROFLOT. USCR”
Стоящая за стойкой девушка приветливо улыбнулась, сказала, с легким акцентом:
- Привет! Могу я Вам чем-то помочь?
- Да. Я хочу купить билет в Москву.
На стойке Джек заметил объявление на русском и английском: «Гражданам Союза
Советских Коммунистических Республик билеты «Аэрофлота» выдаются бесплатно. Для
граждан других государств – согласно прайс-листу».
- Как вы, работающие в США, относитесь к этому? - вежливо спросил Джек по-русски у
девушки, изучавшей его визу (сделанную в невероятной спешке) и другие документы.
Сотрудница "Аэрофлота" посмотрела на Джека, Джек показал рукой на объявление.
- А, вы про коммунизм. Ну конечно, здорово. Я еще в Союзе не была, но девчонки,
которые прилетают оттуда, говорят, что все стало так классно, так... - cool, как у вас
тут говорят. Людей словно подменили. У всех отличное настроение, никто не
ругается. Просто праздник какой-то. Я жду не дождусь, когда можно будет слетать
домой.
- А вам не обидно – ведь, наверное, раньше это было так престижно – работать в
Америке?
- Раньше – да, - сказал девушка, набирая что-то на клавиатуре.- А теперь нет. Теперь у
нас лучше. Коммунизм ведь, не хухры-мухры!
2 февраля 1980 года.
Москва.
Диссидент и правозащитник Валерия Ильинична Стародворская ела икру. Слово «ела»
явно не соответствовало тому, что она делала – икру она запихивала себе в рот, с
трудом, отчаянно, со слезами на глазах. С усилием глотала и потом снова отправляла
столовой ложкой икру из большого тазика в рот.
Джек Вайнсток смотрел на нее с состраданием. Одновременно с поеданием икры
диссидент и правозащитник говорила.
- Я беру в их магазинах каждый день килограмм икры. Я бы брала больше – но мне не
съесть.
Валерия Ильинична сидела попой на телевизоре. Телевизоров в ее небольшой
квартире в центре Москвы было много – некоторые распечатаны, некоторые в
коробках. На коробках лежали шубы. Тоже много.
- Если хотя бы миллион москвичей будет брать себе по телевизору каждый день – и по
килограмму икры, их чертов коммунизм рухнет. Потому что они не могут и не способны
дать людям товары и еду без карточек или ограничений. Я каждое утро стою у
магазина с плакатом: «Берите черную икру!»
- И? – спросил Джек.
Стародворская с усилием глотнула, потом рыгнула. Часть икринок вылетело из ее
рта.
- Простите! – И продолжила. – Не берут! Эти зомбированные коммунистами идиоты идут
мимо!
- Что, вообще не берут икру?
- Некоторые берут. Сто грамм. Для детей, или на день рождения.
- А почему так происходит, как вы думаете, Валерия Ильинична?
Диссидент перестала есть, отдышалась.
- Я думаю, что коммунисты облучили всю страну. Какое-то секретное оружие. Которое
превращает людей в зомби. Поэтому они ограничивают свои потребности до минимума.
Другого объяснения я не вижу.
- А на вас это излучение не действует?
- Нет! – гордо сказала Стародворская. – У меня иммунитет.
- А еще у кого-то есть иммунитет? – спросил Вайнсток.
- Был у Сережи Ковалева. Он тоже набрал себе в первый день этого проклятого
коммунизма много цветных телевизоров, и шесть машин. И две стиралки
«Вятка-автомат».
- Шесть машин? – поднял брови Джек. – Куда же столько?
- Чтобы доказать, что ихний коммунизм – это фикция. Да. А на следующий день я пришла
к нему – а он носит телевизоры обратно. Пешком.
- А почему не на машине?
- А у него и прав нет. И машины он сдал обратно. Излучение на него подействовало.
- И что с ним теперь?
- Уехал в Сибирь – преподавать биологию в сельской школе. Его иммунитет против
коммунистического излучения не выдержал.
- И больше никого? Как вы?
- Да! – сказала Валерия Ильинична и на ее глазах показались слезы. – Я осталась
одна. Даже братья по борьбе на Украине и в Грузии – и те зомбированы. Даже крымские
татары и прибалты. Академик Сахаров с женой уехали в Америку – от невозможности
смотреть на то, что коммунисты сделали с народом. Но пока я жива – я буду здесь и я
буду есть их гадкий балык, их черную икру, их сервелат – по другому я с ними
бороться не могу. Когда-нибудь ко мне присоединятся другие – и мы сожрем их
проклятый коммунизм.
Она набрала новую ложку икры и запихала ее в рот, борясь с рвотным рефлексом.
- За нашу и вашу свободу! – сказала Валерия Ильинична с набитым ртом.
3 февраля 1980 года.
Москва, магазин «Автолюбитель».
Джек и его сосед по гостинице «Россия», корреспондент финской газеты «Вапаа Сана»
Сакари Хелми, стояли около магазина, где продавались советские машины и ждали
покупателей. Покупателей не было. Простояли они так с самого открытия магазина, и,
если бы не фляжка кофе, в который финн твердой рукой влил коньяк, купленный
накануне в валютном баре для иностранцев, оба уже замерзли бы.
- Джек, пошли в магазин, поговорим хотя бы с продавцами, - наконец сдался финн.
Молодой человек, он же продавец – если так еще назывались работники магазинов в
стране, где торговля была отменена - радостно бросился к вошедшим, но, с порога
прочитав их инаковость, то есть непринадлежность к гражданам коммунистического
государства, тут же увял.
- Иностранцам автомобили только продаются – и только за валюту, – грустно сказал
продавец.
- Мы не будет покупать машину, позвольте задать вам несколько вопросов, - попросил
Джек.
Молодой человек любезно позволил.
Выяснилось, что в день «уходят» две-три машины «Жигули», столько же «Москвичей».
Хуже всего ситуация с «Волгами» - за две недели не ушла ни одна машины, а между тем
с завода ожидаются еще три машины. Поэтому продавцы отогнали имеющие машины в
соседнюю школу и детский дом.
Джек пытался выспросить у продавца, что будет, если все машины разберут, так
сказать, а потом придет человек за машиной, но магазин будет пуст.
- С завода придут еще машины, - уверенно сказал молодой человек.
- А если и их разберут?
- Привезут еще, - недоуменно пожал плечами продавец.
В этот момент в магазин вошел посетитель. Теперь уже безусловный абориген.
Молодой человек бросился к нему. Посетитель – мужчина средних лет в шляпе –
чувствовал себя крайне неуверенно.
- Понимаете, - сказал он продавцу.- У меня дача – в Подмосковье – а жена не очень
здорова, ей на электричке неудобно ездить, ну вот я и думаю, взять может быть
машину.
- Конечно! – сказал продавец. – Это именно то, что вам и необходимо – учитывая
здоровье вашей супруги.
Мужчина замялся:
- Я все-таки не очень уверен.… Вдруг кому-то машина нужна сильнее, чем мне?
- Не беспокойтесь. Вы вполне можете взять машину!
- А я слышал, еще не у всех ветеранов войны есть машины, - неуверенно сказал
мужчина.
- Этот вопрос уже решается, - сказал продавец. – Сегодня в «Правде» статья про это.
В стране образовывается излишек валюты – с буржуями мы ведь торгуем как и прежде
– и поэтому принято решение закупать для ветеранов Великой Отечественной
«Мерседесы» из ФРГ. Это даже символично будет – чтобы наши ветераны ездили на
немецких автомобилях.
- Да? – спросил мужчина. – Здорово как придумано. Но… - он снова помялся. – Вот еще.
Многодетные семьи. Многим трудно без машин – а вдруг кто-то нуждается больше
меня?
- Работники нашего магазина составляют список всех многодетных семей, которым
могут пригодиться машины. Так что будьте уверены – они без машин не останутся.
- Ну, хорошо, - сказал мужчина. – А что у вас есть сейчас?
Продавец просто расцвел и уверенным, профессиональным голосом, начал
перечислять:
- В данный момент у нас представлены для потребителей следующие машины советского
автопрома…
Джек посмотрел на финна – тоже хорошо понимающего русский. Финн стоял с открытым
ртом и смотрел на происходящее с таким видом, словно он только что стал свидетелем
схода с небес на землю ангелов Господних.
4 февраля 1980 года.
Москва. Комплекс посольства США.
Собраться решили в Оперативной комнате посольства, которую называли еще Черным
Ящиком. Это помещение имело абсолютную защиту от любых технических средств
прослушивания, существующих в арсенале спецслужб – и, уж естественно, в арсенале
КГБ.
Присутствовали сам посол, атташе по культуре – он же резидент ЦРУ, военный атташе
и Джек Вайнсток.
Посол разлил виски, жестом предложил присутствующим. Все охотно взяли стаканы.
- Итак, Джек, что скажешь? – спросил посол.
Вайнсток замялся.
- Честно говоря, похвастаться нечем. Я понимаю ровно столько же, сколько до приезда
сюда.
Остальные переглянулись. На лице резидента ЦРУ проступило отчаяние.
- Это какой-то адский заговор, вот что я вам скажу.
Посол с иронией посмотрел на него.
- Мне так и сообщить в Госдеп? Адский заговор?
- Да, - упрямо сказал атташе. – Именно так. Я получил информацию от нашего крота в
КГБ. Это было его последнее сообщение – больше он на связь с нами не выходил. Как и
все другие агенты. Так вот…
Резидент открыл папку, просмотрел несколько листов.
- Согласно этому сообщению, в прошлом году шифровальщики КГБ раскололи так
называемый шифр Бокия.
- Кто это? – спросил военный атташе.
- Руководитель спецотдела ГПУ – предшественника КГБ. Этот отдел занимался многим,
в том числе исследованием паранормальных явлений в 20-е - 30-е годы. Сам Бокий
расстрелян во время сталинских чисток в 37-м году. Так вот, согласно сообщению
моего агента, в тетрадях Бокия – которые КГБ смог прочесть только несколько лет
назад, - была описана техника управления человеческим сознанием с помощью
специальных кодов. Нечто вроде нейролингвистического программирования.
Посол скептически посмотрел на резидента.
- Ну и как КГБ сумел запрограммировать все 266 миллионов советских?
- Используя комплексные методы! – упрямо сказал резидент. – Телевидение, радио,
газеты. Были внедрены психолингвистические команды, которые и превратили русских
в зомби.
- АНБ проанализировало все информационные потоки. Никаких отклонений или скрытых
вложенных кодов найдено не было, - сказал военный атташе.
- Значит, они спрятаны слишком глубоко, - настаивал резидент.
- А почему они не действуют на нас? –спросил Джек.
- Мы не русские.
- Эстонцы тоже не русские. И латыши. И литовцы. Тем не менее у них все то же самое,
что и в Москве и в Ленинграде и в Свердловске. Люди живут, ходят на работу, на
которой им не платят деньги, после работы посещают в магазины, где все бесплатно. И
всем всего хватает. Потому что люди ограничили свое потребление до минимума.
Кстати…
Посол открыл свою папку.
- Вот статья в одной провинциальной газете – «Камышинская правда» - за прошлую
неделю. Мне перевели аналитики посольства. В ней сообщается, что в одном из
магазинов города некоему покупателю не хватило полкило колбасы. И, внимание:
военными самолетами в город Камышин на следующий были доставлены сто тонн
колбасы с Украины. Руководитель городской торговли получил партийный выговор.
Посол закрыл папку.
- Чертовщина какая-то. Так не бывает.
На него было жалко смотреть.
- Я думаю, пришельцы, - сказал военный атташе.
- Что? – поднял брови посол.
- Русские вели с 60-х годов обширную программу по поиску внеземных цивилизаций.
Возможно, они вступили в контакт с какой-нибудь цивилизацией – и овладели
технологией управления массовым сознанием с помощью неизвестных нам, нашей
западной науке, излучений. Или вступили в контакт с каким-нибудь экипажем НЛО.
Говорят, в Сибири их ПВО сбило летающую тарелку…
Посол вздохнул.
- Зомбирование ГПУ, пришельцы, НЛО. Это мне говорить президенту?
10 февраля 1980 года.
Грузия, город Гори.
- Заходите в дом, дорогие гости! Стол накрыт, мясо прямо с огня, вино прямо из
бочки!
Американские телевизионщики вошли в дом. Хозяин – в хорошем костюме, белой
рубашке и галстуке – несмотря на тело в доме – указал им на стол. Стол напоминал
какую-нибудь картину поздних голландцев – заставленный огромными бутылями с
вином, блюдами с фруктами, мясом, еще испускавшим дым. Вокруг стола суетились
женщины в черных платьях.
- Садитесь, дорогие американцы, кушать будем, говорить будем.
Расселись, телевизионщики включили свои камеры, Джек – выступавший как
переводчик, включил еще и свой диктофон.
Трапеза, однако, затянулась – женщины все время ставили на стол новые тарелки, а
хозяин только успевал произносить новые и новые тосты за дружбу народов, за мир во
всем мире, за Америку, Грузию и СССР. После здравицы в честь славного Политбюро
КПСС и лично товарища Брежнева Джек сумел вставить вопрос:
- А как лично вы, дорогой Михаил, относитесь к коммунизму?
- Слушай, хорошо отношусь. Как можно плохо относится, да? Столько лет строили,
столько старались. Войну какую вынесли, да, Гитлера разбили. И построили
коммунизм, всем теперь хорошо, все бесплатно, все по потребности, да. Хорошо теперь
живем, горя не знаем, все завидуют!
- Михаил, а это правда, что вы были раньше вором в законе? – спросил Джек.
Грузин помолчал.
- Дорогой, зачем плохое вспоминаешь, да? Был вором, но когда это было? Когда
коммунизма не было. Родимые пятна, капитализма, да. Потому что социализм - это как
предбанник у коммунизма. С улицы еще холодом веет. Даже снег может намести. Да. Вот
я и был таким родимым пятном, да. Но сейчас, когда коммунизм стал, нет больше Мишки
Грузинского, вот. Есть Михаил Георгиевич Кантарашвили, гражданин великого
коммунистического Союза. Понимаешь?
- Ну а не тянет - на прошлое, на преступную дорогу?
- Слушай, зачем обижаешь, да? Какая преступная дорога, дорогой. Не был бы
американцем – из отсталой Америки – я бы обиделся, да. Но я не обижаюсь – потому
что ты гость, я хозяин. Какая преступная дорога может быть, когда коммунизм? Все
люди равны, все братья, работай честно, виноград расти, барашков корми, людям на
радость вино делай. Зачем преступная дорога, зачем воровать и красть? Да и денег
нет, понимаешь?
Джек хотел еще что-то спросить, но хозяин явно потерял терпение, встал, взял из рук
женщины рог с вином.
- Давайте выпьем за товарища Сталина, Иосифа Виссарионовича, который родился в
этом городе. Говорят, не жалел он ни своих, ни врагов. Всякое было. Но - не было бы
без него всего этого – чего так ждали и за что умирали люди. И потому – за великого
Сталина!
И приложился к изогнутому рогу.
26 февраля 1980 года.
Москва, площадь Ногина, 4, здание Центрального комитета КПСС.
Конференц-зал был набит битком. Софиты, камеры ведущих телевизионных каналов,
сотни микрофонов, облепивших стол, за которым стояли пока еще пустые стулья с
высокими спинками.
- Товарищи, дамы и господа, пресс-конференция члена Политбюро ЦК КПСС, секретаря ЦК
КПСС Михаила Андреевича Суслова объявляется открытой, - на хорошем английском,
французском и немецком сказал в микрофон человек, которого Джек без колебаний
назвал бы apparatchik.
Сразу после этих слов сам Суслов появился откуда-то из боковой двери. Сел за стол.
Вайнсток не успел заметить, были ли на ногах у секретаря по идеологии пресловутые
галоши, с которыми, как утверждали остряки из дипкорпуса, старик не разлучался.
- Позвольте огласить некоторые предварительные итоги, которых наша страна
достигла после вступления в коммунистическую формацию, - сухим старческим
голосом сказал Суслов.
Читал он по бумажке, с трудом. Речь изобиловала цифрами и процентами – на
столько-то процентов возросла производительность труда, на столько-то процентов
уменьшился брак на производстве и потери в сельском хозяйстве.
Наконец, дочитав свою речь, Суслов снял очки и, оглядев своими блеклыми глазами
зал, сказал:
- Можете задавать вопросы.
Вопросы сыпались один за другим, помощники Суслова с огромным трудом справлялись
с их потоком.
- Правда ли, что весной в «Полтииздате» будут изданы книги Солженицына?
- Правда.
- А вы не боитесь, что это приведет к кризису в советском обществе?
Суслов недоуменно посмотрел на корреспондента:
- А почему это должно вызвать кризис? Солженицын – наш враг, наследник
белогвардейцев и власовцев, разбитых советским народом. История показала, на чьей
стороне правда, поэтому мы относимся к книгам этого господина не более чем как к
историческому курьезу. Я даже не думаю, что найдется много желающих читать эту
макулатуру, но в условиях коммунистического общества не может быть запретов на
информацию – поэтому мы выделили бумагу и для пробного тиража произведений этого
автора. Хотя бумаги немного жалко, ее можно было бы использовать и для более
полезной литературы.
- Правда ли, что создана комиссия ЦК по вопросам истории партии?
- Да, - сказал Суслов. – Теперь, после победы коммунизма, мы решили открыть все без
исключения архивы и рассказать народу про все, в том числе и про трагические
моменты нашей истории – для того, чтобы советские люди знали, как труден был наш
путь к коммунизму.
- Правда ли, что людей гипнотизируют, чтобы они не брали в магазинах лишних
продуктов и товаров?
Суслов усмехнулся.
- Сразу видно, что этот вопрос задал представитель газеты из капиталистической
страны. Советские люди – не потребители, думающие только о том, как бы больше
съесть и как бы притащить в свой дом больше вещей. Советские люди – это люди,
которые ставят в жизни совсем другие цели – образование, культура, наука, спорт,
семья. И для нас, для коммунистической партии гораздо более сложная задача –
обеспечить наш советский народ, советского человека именно этим, так сказать,
товаром – библиотеками, спортзалами, планетариями, домами знаний. И здесь нам еще
очень много работать.
- Почему 31 декабря 1979 года советские люди стояли в очередях за колбасой, и ее не
хватало, а 2 января 1980 года колбаса лежит во всех магазинах – и ее хватает всем? Не
кажется ли это странным? Что за два дня люди так изменились?
Вопрос задала француженка, сидевшая рядом с Вайнстоком.
Суслов повертел в руках свои очки, пожал плечами.
- Я бы мог вам долго рассказывать о диалектике, о законе перехода количества в
качество. О том, как много было сделано, чтобы создать нового человека, человека
эпохи коммунизма. Но я думаю, вам это не будет интересно. Поэтому скажу так –
советский человек не просто вошел в новый исторический период, в новую,
коммунистическую формацию. Он ее выстрадал, он ее построил. Этот путь был
нелегким, и мы, наша партия, иногда делали огромные ошибки. Но народ верил нам даже
в самые трудные дни, а мы, партия, верили в наш народ. И, как оказалось, мы в нем не
ошиблись. Что еще раз подтверждает единство советского народа и его
коммунистической партии - теперь уже в новую, коммунистическую эпоху!
Француженка села на свое место, что-то записала в блокнот. Зло пробормотала
Джеку:
- Merde! Старый плут. Наговорил лозунгов, но так ничего и не объяснил.
15 марта 1980 года.
Москва, гостиница «Россия».
Вайнсток включил телевизор. С прошлой недели были добавлены американские каналы,
при этом в двух вариантах – с переводом на русский и без перевода.
- …В Польше, в городе Гданьске, на судоверфи имени Ленина, вчера вечером началась
забастовка, которая сегодня охватила уже весь город. Сегодня в Гданьске
сформирован независимый профсоюз «Солидарность», руководитель которого,
рабочий-электрик Лех Валенса, огласил во второй половине дня требования
бастующих: «Отставка первого секретаря Польской объединенной рабочей партии
Герека и начало переговоров с Москвой о вступлении Польши в Союз Советских
Коммунистических Республик. Согласно поступающей информации, сегодня к
забастовке примкнули предприятия в Катовице…
Вайнсток нашел в столе чистый лист бумаги. Написал:
«Заместителю начальника ЦРУ. Лично.
Дорогой Уильям!
Впервые я должен сказать тебе, что не просто не справился с твоей просьбой, - в
конце концов, поражения у нас бывали и раньше, – но и нахожусь в полной
растерянности. Потому что не знаю, что делать дальше. И я не понимаю, что
происходит в России.
Так что можно считать, что моя миссия провалена. И я не смог найти ответы на
поставленные вопросы...»
Вайнсток оторвался от письма.
По телевизору показывали длинную вереницу машин.
- …Армейские и полицейские части Восточной Германии, подавшей на прошлой неделе
заявку на присоединение к Коммунистическому Союзу, приступили к демонтажу
Берлинской стены. Одновременно с западной стороны смешанные строительные части
союзников строят свою собственную стену, чтобы как-то воспрепятствовать
гражданам Западного Берлина и ФРГ переходить в Восточную Германию. Как сообщают,
за прошедшую ночь в ГДР перешло около десяти тысяч человек…
«Билл, и вот что. Можешь думать что угодно – что меня в Москве опоили дурманом,
загипнотизировали, облучили (кстати, есть еще одна версия, что русские нашли чашу
Святого Грааля, и этим объясняется все то, что происходит сейчас в этой стране; по
моим подсчетом, это будет версия номер 201) – но я принял решение остаться в Москве.
Мне предложена должность приглашенного профессора в Московском университете на
факультете современной истории – а после открытия архивов КПСС и советских
спецслужб Москва стала Меккой для любого человека, интересующегося советской
историей. Дома меня ждет Айрис с ее прощелыгами-адвокатами, и возвращаться в Штаты
нет никакого желания. А тут много интересной работы, совершенно фантастический
эксперимент, равного которому не было и вряд ли когда-нибудь будет…»
Вайнсток погрыз ручку, усмехнулся и приписал:
«Да, и еще, Билл, тут действительно все бесплатно. Для тех, кто работает».
vovka - 20-1-2010 у 03:47
осилив 
romano - 20-1-2010 у 09:53
Ну і?... Якесь воно незакінчене. Фантазії неокомуніста